Афёрой в Америке никого не удивишь. Одни позавидуют пройдохе, сумевшему провернуть выгодное дельце, другие по заслугам оценят виртуозную комбинацию, усматривая в том практичность игр ума. Что да - то да. Человека изворотливого и предприимчивого здесь безмерно уважают за интуитивную смекалку и за природную хватку. Однако в случае неудавшейся аферы те же самые люди, мысленно рукоплескавшие ловкачу, непременно позлорадствуют по поводу чьего-то фиаско и предадут анафеме уже не удачливого махинатора, а бессовестного негодяя-проходимца, вздумавшего надуть остальных. Мол, поделом, тебе, голубчик!

Клара была мелкой коммерсанткой. Или, говоря проще - продавала. Неважно что и неважно кому, главным в её занятии было найти и купить по оптовым ценам мизерные остатки залежалого товара для дома, а потом сбагрить его в розницу, минуя обложения налогами. Доморощенный бизнес приносил свои дивиденды, хоть и не крупные, но, по её меркам, вполне достойные для нужд ещё достаточно молодой и энергичной женщины предпенсионного возраста. С американцами, норовившими заплатить банковским чеком или кредитной картой, она предпочитала дело не иметь и искала клиентуру в окружении соотечественников - среди пожилых советских эмигрантов. У тех и наличные всегда в заначке имеются, и если, впоследствии какая проблема с приобретённым товаром возникнет, то по судам не затаскают потом. Нет квитанции - нет и доказательств...   

На этот раз Клара предлагала своим постоянным покупателям новейшую немецкую посуду. Специально собрала для негоции аудиторию побольше, чтобы на практике показать насколько на любой кухне незаменимы новые технологии. Презентация! Именно таким благозвучным и солидным словом Клара называла приготовление на публике обыкновенного супа. Для этой цели она и собрала человек двадцать дам преклонных лет в конференц-зале государственного дома с субсидированными квартирами.

- Прелесть! - восторгалась она.

- Эти кастрюли не пригорают и температуру отлично держат, - Клара как телевизионная Марта Стюарт в новом переднике, одетом поверх дорогой блузки, демонстрировала выдающиеся особенности импортного поварского инвентаря. Набор посуды, прямо сказать, стоил не дёшево. Он не то чтобы отпугивал ценой, но пришедшие на презентацию хозяйки недоверчиво косились на кастрюли, по сути дела, мало чем отличавшиеся от тех, обыкновенных, в которых они привыкли ежедневно готовить. Правда, с ними покупатель получал в подарок набор ножей и специальную подставку для них но и этот привлекательный бонус пока не убедил никого в необходимости обновки.

Суп, сваренный Кларой тут же на переносной электрической плите, аудитории понравился. Каждой участнице презентации она раздала пластмассовую пиалку, плеснув туда черпачком из чудо-кастрюли и на все лады расхваливая приготовленное блюдо:

- Ну, разве получится такая вкуснятина в обычной кастрюле? Я давно свои выкинула и готовлю только в этих.

Сначала женщины с опасливым любопытством рассматривали сияющий девственным металлом комплект, вертели в руках сияющие ножи, в которых отражались их пальцы и физиономии, но стоило одной решиться его приобрести как и другие последовали примеру, оказавшемуся удивительно заразительным. Ну, как быть хуже кого-то и не позволить себе престижные кухонные принадлежности? 

Дальнейшая судьба всех супер кастрюль сложилась примерно одинаково - ими просто не пользовались. Они красовались на кухонных полках вперемешеку с привезенными из Советского Союза предметами народных промыслов: с Жостовскими подносами, с Гжельским фарфором да с расписными Хохломскими игрушками. Лишь Маня - любительница экспериментировать, стала вовсю в этой посуде кашеварить. И дармовыми ножами картошечку чистить, капустку шинковать, морковочку... Через неделю ножи затупились и перестали резать, а затем у них вдруг отвалились лезвия, то есть, черенок упрямо выскальзывал из ручки и никакой клей не мог те воссоединить вместе, как разосравшихся навечно супругов. Кастрюли прослужили едва ли дольше, чем ножи: от хвалёного непригораемого покрытия невозможно было отскоблить остатки пищи, и только стеклянные крышки сохранили свою первоначальную прозрачность.

Когда расстроенная Маня посетовала дочке на сомнительное качество немецких товаров, та сначала не нашлась что ответить. На свои маникюрные ножницы марки "Золингем", приобретённые чуть ли не пятнадцать лет назад, она никогда не жаловалась. 

- Мам, а упаковка от посуды у тебя, случайно, не сохранилась?

Маня, будучи женщиной бережливой и практичной, коробку, естественно, не выкинула и приспособила её для хранения вязальных принадлежностей и прочего рукоделия. На коробке из плотного картона, со всех четырёх, сторон на самом видном месте красовалась крупная надпись - "Изготовлено в Германии". Однако, почему-то на русском языке. Дочка, почуяв подвох, броскую этикетку ногтиком легонько подколупнула и уже без труда сняла её, явно не родную, а наклеенную каким-то жуликом в расчёте на легковерного потребителя. 

- Ну и где ты нашла это редкостное дерьмо? - скептически поинтересовалась она, из сострадания не спрашивая о цене, -  лейбочка то липовая. 

- У Клары, - Маня сообразив, что её элементарно обманули, покраснела то ли от стыда, то ли от негодования.

- Мои соседи тоже купили, - пытаясь оправдать своё непростительное простодушие она вспомнила и о своих подругах.

- Почти все. Клара варила в такой же кастрюле и получилось очень вкусно. Вот зараза!

- Господи, ну как можно быть такой дурой? - всплеснула руками дочка, - да из первосортных продуктов, из дорогого магазина отменное блюдо приготовишь в чём угодно, даже в ведре!

Свой конфуз Маня ни с кем не обсуждает. Ни с соседями, как и она, попавшими на удочку мелкой аферистки, ни с друзьями, купившими недавно у Клары шикарный французский пылесос.   

Обманщик среди честных людей - ещё обыкновенный грешник, честный человек среди обманщиков - уже святой. 

Клуб вязания. Именно так иронично называют свои еженедельные посиделки подруги Эльвира и Наташечка. Обе - американские гражданки русского происхождения, проживающие в Южной Калифорнии. Обеим под пятьдесят. Одна - вдова, другая разведёнка. Наташечка обитает в Сан-Диего, Эльвира обосновалась в его окрестностях, в Фоллбруке - в небольшом тихом и сонном городишке, известном как авокадная столица мира. Однако развлекаются приятельницы при встрече не с помощью крючка и вязальных спиц. К ним обе женщины имеют самое косвенное отношение и если, что-то их и заботит в одинаковой степени, то отнюдь не высоты мастерства традиционного рукоделия домохозяек. Ни Наташечка, ни Эльвира не воспринимают вязание серьёзно, усматривая в монотонных играх с клубком - не более, чем средство машинально занять пальцы во время длинных и ставших уже давно откровенных разговоров. Беседуют они о мужчинах. А ещё делятся впечатлениями о времени проведённом в другом клубе, где вместе бывают субботними вечерами. Там всегда хватает подобных им женщин - немолодых и одиноких, уставших от ожидания завязать с кем-нибудь близкие отношения. И конечно, уже не особо притязательных и снизивших планку в выборе спутника жизни, дам в тот клуб приходят намного больше, чем потенциальных ухажёров - их ровесников. Вернее, тех почти нет. Ведь сегодня пятидесятилетних кавалеров привлекают барышни помоложе. Эльвира и Наташечка отправляются вместе в скучный клуб знакомств, где никто толком не пьёт, не флиртует и не веселится. Приезжают туда каждый раз с воодушевлением, танцуют под музыку времён их юности и возвращаются домой разочарованные, так и не назначив ни с кем свидание. Едут молча в машине, каждая переключившись на обыденные, рутинные проблемы и стараясь отогнать грустные мысли, о которых они непременно посекретничают друг с другом в клубе вязания.

Вера - это ещё сладкая надежда, неверие - это уже горький опыт. 

Бердник, Виктор
№247 Mar 2025