Сколько раз за минувшие с 20 января дни вы слышали и читали, что Дональд Трамп представляет угрозу Конституции и - более того - уже нарушает ее? Мы слышим это не ежедневно, а ежечасно. Кто-то поправит: ежеминутно. 

Трамп считает необходимым изменить 14-ю Поправку, удалив из нее право на американское гражданство каждого рожденного в Соединенных Штатах. Он ставит под сомнение положение 22-й Поправки, ограничивающей президентство двумя сроками. И будто бы уже не счесть числа нарушенных им законов, принятых Конгрессом. The New York Times заполняет ежедневные страницы статьями, изобличающими Трампа. От главного органа Демпартии не отстает основная масса газет.

Трамп действительно дает повод к обвинениям в нарушении Конституции и утвержденных Конгрессом законов. Всего лишь повод, не более того. До сих пор он и Конституцию не нарушал, и законы соблюдает. Какой контраст с президентом, который возведен в ранг святого и которого причисляют к великим - ставят в один ряд с Джорджем Вашингтоном и Авраамом Линкольном! Кто это? Читатель, конечно, знает: Франклин Делано Рузвельт. 

Долгое правление Рузвельта - больше двенадцати лет - представляет собой цепь нарушений Конституции и федеральных законов. Взять хотя бы только его желание - осуществленное желание! - баллотироваться на пост президента на третий, а затем и на четвертый срок. Да-да, конечно, 22-я Поправка была принята только после смерти ФДР, но существовала заложенная Вашингтоном традиция: два срока и - на покой. Однако президент, пренебрегавший Конституцией и законами, ни в грош не ставил какие-либо традиции.

4 марта 1933 года во время первой инаугурации Рузвельт произнес речь, которая должна была дать понять каждому, каким он видит свое президентство. Он говорил: "Вперед надо двигаться дисциплинированной, верноподданной армией, готовой на жертвы ради общей дисциплины, ибо без такой дисциплины невозможно движение вперед, невозможно эффективное руководство. Я знаю, мы готовы и согласны подчинить свою жизнь и свое достояние такой дисциплине, открывая возможность для руководства, нацеленного на общее благо... Я без колебаний возьму на себя руководство великой армией нашего народа, направляя ее на целеустремленное решение наших общих проблем... Я буду просить у Конгресса единственный оставшийся инструмент для выхода из кризиса - широких властных полномочий для борьбы с чрезвычайной ситуацией, столь же неограниченных, как полномочия, которые мне даны в случае фактического вторжения иноземного врага..."

Сказанное в первый день правления не оставляло сомнений, что президент демократической страны намерен стать диктатором, руководить "дисциплинированной, верноподданной армией".

"Можем ли мы противостоять [диктаторам]... и в то же время оставаться в рамках нашего американского образа жизни, в рамках Билля о правах и в рамках того, что, с нашей точки зрения, является самой цивилизацией?" - вопрошал в другой раз Рузвельт, и проводимая им политика подтверждала нежелание "оставаться... в рамках Билля о правах".

Джордж Кеннан, бывший одним из внешнеполитических советников ФДР, говорил, что американцы совершают под водительством его босса "путешествие по дороге, ведущей через конституционные изменения к авторитарному государству".

В первые годы рузвельтовского правления Верховный суд стоял на страже Конституции и поэтому иногда отвергал его новации. Учрежденную Рузвельтом в 1933 году Администрацию по регулированию сельского хозяйства высшие верховные судьи признали в 1936-м противоречащей Конституции. Такая же судьба постигла Национальную администрацию восстановления. В 1937 году, вскоре после избрания на второй срок, ФДР решил реформировать Верховный суд - увеличить состав высшей судебной инстанции за счет своих единомышленников. Его предложение отверг Конгресс, большинство в котором принадлежало демократам-однопартийцам президента. Но стоило Верховному суду попасть под контроль рузвельтовцев, как верховные судьи принялись беззастенчиво удовлетворять антиконституционные решения президента - о чем речь впереди.

До сих пор бытует миф о победе рузвельтовского "Нового курса" над экономическим кризисом, вошедшим в историю как Великая депрессия. Миф не имеет ничего общего с действительностью. Когда в марте 1933-го ФДР переступил порог Белого дома, уровень безработицы достиг почти 25 процентов. В последующие четыре года, первый президентский срок Рузвельта, уровень безработицы не опускался ниже 17 процентов. Улучшения не наступало. В 1937 году начался очередной виток кризиса. Впервые в истории Америки второй кризис начался до окончания первого. В 1938 году уровень безработицы поднялся до 19 процентов, в 39-м он был 17. В 1940 году, когда Рузвельт добился победы на третьих выборах, безработица все еще была двузначной: 14,45 процента. Она перестала быть двузначной лишь после вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну. Мужчины отправились воевать. Их рабочие места заняли женщины. В 1941 году уровень безработицы составлял 9,3 процента, в 1942-м опустился до 4,7 процента, в 43-м упал до 1,9 процента. 

Со вступлением США в войну в декабре 1941 года президент превратил Конституцию в ничто не значащий документ. Исследований на эту тему немало. Мое внимание привлекло одно из последних. Это статья политолога и историка Люка Шумахера "Франклин Д. Рузвельт, Вторая мировая война и реальность конституционного государственного управления", опубликованная в 2024 году в весеннем (ежеквартальном) номере журнала Texas National Security Review, который издает Университет Техаса. 

"В сентябре 1942 года в своем обращении к Конгрессу Рузвельт решительно подтвердил идеи, впервые высказанные в его первой инаугурационной речи, - пишет Шумахер. - Заявляя, что он воплощает коллективную волю ?американского народа", Рузвельт утверждал, что он обладает ?согласно Конституции" полномочиями игнорировать Конгресс. В частности, Рузвельт потребовал, чтобы Конгресс внес поправки к установленному им сроку в Закон о чрезвычайном контроле цен, принятый в январе 1942 года. Поправка дала бы президенту полномочия стабилизировать цены, устанавливать заработную плату и, как утверждал Рузвельт, "предотвратить катастрофу", равносильную военному поражению. Если Конгресс откажется, Рузвельт поклялся, то он просто будет действовать так, как будто закон все же был изменен. Угроза сработала - не прошло и месяца, как Конгресс принял Закон о стабилизации 1942 года".

К сентябрю 1942 года Рузвельт уже закончил фактически трансформацию от президента демократической страны до диктатора. В декабре 1941 года, через несколько дней после нападения Японии на Перл-Харбор, распоряжением президента было создано Цензурное управление (Office of Censorship). Цензуре подвергалось все, что следовало держать - по мнению Рузвельта - в тайне от населения. Запрещалось, например, даже упоминать о природных бедствиях - будь то ураганы, наводнения, торнадо, лесные пожары. Все - буквально все - новости в газетах и по радио профильтровывались цензорами, и кара ждала каждого редактора, нарушившего распоряжение чиновника Цензурного управления...

"Правительство Американской Республики - откровенная диктатура", - констатировал в 1942 году профессор Принстонского университета Клинтон Росситер в статье "Конституционная диктатура: кризисное правительство в современных демократиях". 

Роберт Джексон, верховный судья с 1941 года по 1954-й, писал уже после смерти ФДР: "Рузвельт мыслил в терминах ?правильно и неправильно", а не ?законно и незаконно". Уверенный в своих благородных мотивах, Рузвельт ?с трудом верил в то, что на них могут быть наложены правовые ограничения"".

К чести Джексона, он не был в числе тех верховных судей, которые защищали в 40-е годы все антиконституционные президентские указы и утвержденные Конгрессом законы, которые противоречили Конституции. В частности, в 1944 году Джексон был одним из трех членов Верховного суда, выступивших против большинства (шесть судей) в деле "Коремацу против Соединенных Штатов". Позиция большинства вошла в число самых позорных в истории решений Верховного суда. И это решение позволяет нам считать - безо всяких "но" и "если" - Франклина Делано Рузвельта одним из худших в истории президентов. Не было бы иска Фреда Коремацу к правительству США, если бы не было президентского указа Рузвельта от 19 февраля 1942 года.

Указ Рузвельта требовал заключения в концентрационные лагеря всех японцев, проживавших в западных - тихоокеанских - штатах. По мнению президента, они представляли собой угрозу стране, ибо, по мнению президента, могли оказать какую-либо помощь Японии. 

Легальной основой для своего указа Рузвельт считал Закон о врагах-иностранцах (Alien Enemies Act), принятый в 1798 году. Обращаю внимание читателя - и это важно: речь шла о врагах-иностранцах. Иностранцах! До 1942 года правительство трижды прибегало к этому закону: в 1798 году, когда существовала угроза войны с Францией; в 1812-14 годах - во время войны с Англией; в 1918-м - во время Первой мировой войны. Но ни в одном из этих случаев закон не применялся против американских граждан. Указ Рузвельта отправил за колючую проволоку около 120 тысяч японцев, и 62 процента (более 74 тысяч) были гражданами США.

Люк Шумахер приводит в статье "Франклин Д. Рузвельт, Вторая мировая война и реальность конституционного государственного управления" факт, о котором я прежде не читал ни в одной биографии Рузвельта. В 1940 году президент обратился с письмом к Американскому комитету по защите лиц, родившихся за границей. В этом письме он отмечал традицию гостеприимства Америки по отношению к людям всех рас и вероисповеданий". "Одним из величайших достижений Американского содружества, - писал ФДР, - было то, что группы, которые воевали друг с другом за границей, стали в Америке друзьями. Чтобы защитить эту традицию, - продолжал он, - мы должны быть бдительны против атак нетерпимости и несправедливости. Мы должны скрупулезно охранять гражданские права и гражданские свободы всех граждан, независимо от их происхождения".

Не прошло и двух лет со времени сочинения этого письменного творения, как его автор проявил "традицию гостеприимства... скрупулезно охранил гражданские права и гражданские свободы" ста двадцати тысяч американцев с японскими корнями. 

23-летний гражданин США Фред Коремацу, житель калифорнийского города Сан-Леандро, отказался являться с вещами на пункт по сбору японцев. И не только отказался. Он предъявил правительству США иск, обвинив его в нарушении 5-й Поправки к Конституции. Дело дошло до Верховного суда, который шестью голосами против трех признал не противоречащим Конституции указ президента Рузвельта. Годы спустя - при президенте Рональде Рейгане - правительство США извинилось перед японцами.

Есть ли на белом свете хотя бы один ненавистник Трампа (а имя им легион), который бы напомнил своим читателям, слушателям, зрителям о бесчисленных нарушениях Рузвельтом Конституции и утвержденных Конгрессом законов? Я сразу же отметаю возможные оправдания Рузвельта: на годы его президентства пришлись сначала экономический кризис, а затем война, и он, дескать, был вынужден прибегать к антидемократическим мерам. Объяснения подобного рода не выдерживают, на мой взгляд, критики. И если уж ссылаться на кризис, то разве не кризисной стала ситуация на нашей южной границе в байденские годы? Миллионы нелегальных иммигрантов и среди них - тысячи (кто считал?) отпетых преступников. Назовите хотя бы одного высланного из страны американского гражданина, хотя бы одного. Высылаются только нарушители закона, перешедшие границу нелегально. 

В июне 1937 года Рузвельт отказался впустить в страну пароход "Сент-Луис" с более чем девятьюстами пассажирами-евреями - беженцами из гитлеровской Германии. Почему не впустил? У них не было американских виз. Закон был соблюден. Вот если бы так ФДР соблюдал другие законы...  

Орлов, Алексей
№250 Jun 2025