Женские бредни
Первая любовь Я помню о тебе зимой и знойным летом, Когда жара стоит или кружИт метель. Я помню голос твой под дождиком и снегом Или когда стучит весенняя капель. Мой милый друг, тебя мне очень не хватает. Со мною рядом бешено рычит прибой, И птицы, весело щебЕча, улетают, А я стою перед придуманным тобой. Верней, перед забытым и прозрачным ликом - Ведь ты неумолимо далеко теперь, Тебя мне не достать ни взглядом и ни криком И не преодолеть запретную ту дверь. Друг мой, гордись детьми и внуками своими, Работай всласть, дружи, люби, читай - живи! А души наши, связанные узами святыми, Однажды встретятся в cамОм конце пути. Посвящение Благодарю тебя за всё, Что в моей жизни происходит, Что дождь постылый с неба льет Иль солнце поутру восходит, Что просто мне нескучно жить, И наблюдать за небесами, И вновь любить, но не забыть, Что было прежде между нами. Все, что отмерено судьбой, На детях наших отзовется: Вдаль - не дорогою кривой, А все хорошее зачтется. Пусть будут счастливы они, Что разом обрели свободу, И загорелись все огни, Закрасив мерзкую погоду. Пусть дышат вольно, глубоко И делают, что интересно, Реализуют, что дано, Тогда и жизнь будет не пресной. Одиночество Я давно не смотрюсь в зеркала, Но никак не могу осознать, Что прекрасная юность ушла И пора на покой залегать. Но весною бегут ручейки, И поет на заре соловей, И дрожат на ветру колоски, Просыпается вера в людей. Эта вера не даст умереть В одиночестве и забытьи, Если только свободу воспеть И прощенья просить за грехи, Если только вокруг хоровод Из работы, забот и друзей (И никто из них страстно не врет), И надежды всей жизни - детей! Творчество Прекрасно творчество, как миг, что вдохновил, Что силы дал и наслажденье. И счастлив тот, кто миру подарил Плоды своих страданий и умений... А старость тихой сапою пришла, Грозит своим кривым перстом, Но вместе радость принесла - Творить за письменным столом. Учить английские слова, Читать про дивные интриги И помнить, где забыл вчера Те замечательные книги. А если выдастся удача Взлететь повыше к небесам, Увидеть мир, как свою дачу, Или сказать себе: "Я сам!", Тогда твой мир внезапно озарится, И жизнь захочется продлить, И с книгой новою возиться, С друзьями вместе водку пить! Чикагским бардам Твори добро, не думай о наградах! Не в деньгах счастье, как сказал поэт. Его не получить на баррикадах, Лишь жизнь свою отдашь во цвете лет. Но мы не мусульмане, мы - другие, Нам жизнь дана на радость и добро, На созиданье, на любовь и дружбу, На материнство, доброе вино... Будь просто очень честным и любимым, О нашем ближнем тоже не забудь, Пусть хвалят и клянут тебя другие, А без наград вольнее дышит грудь. Дочери Мне помнить этот майский день дано И теплый маленький комочек, Который вижу, как через окно, И даже между этих строчек. Живые глазки, сжаты кулачки, Рот бантиком и розовые щечки, А взгляд пронзительный: "Держись!", Держись, мол, мать, до крайней точки. А я в ответ: "Прости, что было тяжело, Коряво и не очень гармонично, Но следует забыть, что быльем поросло, И славить то, что вышло "на отлично". Прости меня за нудные советы - Они по жизни вовсе не нужны, Как скучные моральные обеты, Что людям лишь на исповедь годны. За мужем ты пошла, я - за тобою, Теперь за океаном отчий дом. Пришла пора порадоваться воле, Но в горле почему-то острый ком. Наградою за все - твой сын, мой внук, Опора нам и вдохновенье, Но где найти и из каких наук Уменье кроткого терпенья? А жизнь бежит, и по своим законам Ее не переделаешь уже, И надо человеком быть резонным, А не поручиком Киже. Всем хочется побед хотя бы малость, И я молю, пожалуйста, поверь, Прошу ЕГО все время, что осталось: "Пусть счастие стучится в твою дверь!" Г. Шульмановичу Наш Гриша вовсе не был геем, Когда играл он в волейбол, И мы, конечно же, сумеем Его отмыть от всяких зол. Тамара, Вера, Лера, Катя - Он всех за носики водил, Но к пятому десятку все же Сына законного родил. Цвети огнем, актерский гений, Чечетку бей, вживайся в роль, Для театра не жалей ты время, Но выучить свой текст - изволь! На шестилетие театра Шесть лет промчались, как мгновенье, Порой визжа на тормозах, Унять бы только дрожь в коленях И муть зеленую в глазах. Нас было двое на челне том, Мы рвались в бой, как на расстрел, Чтоб расщепить неверный атом, Чтоб не жалеть, что не успел. Театр - не место для насмешек: Здесь льется кровь и стынет мозг, Плацдармы для боев потешных И почва для словесных розг. Порою кажется недаром, Что дело общее в чести, Что истина рождается в ударах, И это надо всем перенести, Перестрадать и свято верить, Что вдохновение придет, Что жизнь неправдой не измерить И правда все равно взойдет. Взойдет, как желтый одуванчик В степи широкой и сухой, Его мы - слуги Мельпомены - Наполним светом и душой. Продолжение. Пикник В пасмурный день среди друзей И водка по-другому пьется. Звучит так радостно: "Налей!", И сердце вдохновенно бьется. Бывает сыро под дождем И встать с дивана неохота, Но мы встаем и мы идем, Чтоб мудрость высечь из похода. Друзья мои! Судьбою суждено Нам вместе быть и в горе, и в печали, Что-то хорошее творить, Чтоб даже внуки уважали! Америка выбирает За окном продолжается время - Солнце или тучи впереди? А еще земного шара бремя... Кто его возьмется поднести? Мир по-тихому с ума сползает. Боец уже не слушает бойца. Уж нет законов и морали, Лишь жажда власти и тельца. Американец, ты отвергнул Ромни, - Теперь вглядись в неженские черты: Ты - гражданин, и ты - не зомби, Так "Never Killary!" скажи. А если не воспрянем духом И не обнимемся в беде, Оставим на обломках внукам Лишь глупый памятник себе. 15 июля 2016 г. Ревность В семье Облонских все смешалось, Соединились вместе плач и крик: Изменщик Стива! - долго выяснялось, И вот пришла пора - прозрели вмиг. А я не стану мужа ревновать, Хотя в висках стучит и стынет кровь, Лишь буду тихо-тихо горевать, Унять чтоб в сердце ноющую боль. А я не буду письма его жечь, Чтобы стереть из памяти следы. А я пирог поставлю в нашу печь, Как будто вместе мы - и я и ты. И тихо сяду у окна, Поставлю свечку, свет зажгу И вдруг, как молния, пойму, Что в целом мире я одна. Но мысль другая вслед летит, Как избавление, как сон: Что человек живет, парит, Пока он любит и ревнует он. Н. Заславской Жил-был на юге царь Давид, Он был из крепкого десятка: И телом был он как гранит, Да и кулак что та свинчатка. Но вот однажды он пошел В сад Вифлеемский прогуляться И там под деревом нашел... Ту деву - трудно оторваться. О, Нелличка! Муза поэтов! Любовь и маяк для друзей! Не надо нам даже лорнетов, Увидеть чтоб - ты чародей! "Ты умолила непогоду, Ты сердцу возвратила мир, Ты сохранила мне свободу, Кипящей младости кумир". Мы вместе будем печь картошку, И по врачам ходить в обнимку, И вместе гладить внучка-крошку, Чтобы семьёю - на картинку! На день рождения театра (дружеский шарж) Друзья мои, прекрасны наши посиделки! Они бодрят, они пьянят! Здесь нет в помине злобы мелкой, У девушек глаза горят. Наш путь судьба вершит: Познали мы восторг, печаль, А время так летит-бежит - Как ветер, - это очень жаль! Театр наш не очень молодой, И много в нем несовершенства, Но любим мы его - порой! - И в этом высшее блаженство. Здесь Лена с Томой славно дружат, Им competition явно по плечу. И Толя между ними кружит-кружит, А я спектакль с ними раскручу! Аркадий Грейз - большой прогульщик: То отпуск, свадьбы, то друзья. И что он выкинет из этих штучек, Сказать заранее нельзя. А он поет хоть с Мишею, хоть с Софой, Поет, мерзавец, словно Лещин Петр. И бить бы стала я его с большой охотой, Но иногда... совсем наоборот. И Рома Эльбо, наш поэт великий, Хоть он уже совсем и не брюнет, А будто Янус тот двуликий, - | | | | | | | | | | | | | | | | | | | | | |
|
|
|
Шур, Наталия
№147 Sep 2016
|
|
|