Париж
(Из цикла "Мужские рассказы")
Вы и не поверите, но приключилась с одним мужиком такая вот история. Мужик этот всё мечтал в Париж съездить. Прогуляться, так сказать, по тем местам, где ихние Наполеоны с Луями топтались. Ну, по молодому делу - это понятно. Я вон, тоже по молоду мечтал на Северный полюс и чтоб приключения. А потом заматерел и понял, что белого медведя я и в зоопарке посмотрю. Дёшево и сердито. А этот мужик до зрелых лет свою мечту мечтал и холил. Даже жениться не стал, потому что деньги на свой Париж копил. А женись, так баба всё, накопленное тяжким трудом и воздержанием, отберёт. Это как пить дать. Правда, мужик этот не всё, что мог, копил. А только то, что после опохмелки случайно оставалось. Оно и понятно - здоровье дороже. Вот, значит, накопил наш мужик некоторые средства, приобрёл себе путёвку, пиджачок справил да штиблеты и поехал. Возвращается мрачнее тучи и без пиджака. Мужики к нему: - Да что? Да как? Да с кем? И вообще. А он молчит себе и разговоры не разговаривает. Только, когда рюмашку принял, в себя пришёл и изложил всё, как было. Так что на меня чтобы потом бочки не катить. Я тут ни при чём. За что купил, за то и продаю. Значит, так. Сел этот мужик в самолёт. Естественный страх преодолел. Огляделся. И тут у него первое разочарование получилось. Потому что в ихней группе собрались одни бабы да пидорасы. Еле-еле ещё двоих настоящих мужиков отыскал. А раз отыскал, значит, их уже трое. Значит, жить можно и прочие удовольствия. Ну, значит, летели они, летели и прилетели. Привезли их из аэропорта в гостиницу и бросили на произвол судьбы. Понятное дело, бабы и пидорки сразу по магазинам расползлись, а мужиков с собой не взяли. Но у них ещё были запасы, и они решили акклиматизироваться. Вот, просыпаются они утром. Трубы горят и во рту сохнет. А экскурсовод их бессердечно в автобус гонит. Ничего они на этот факт нарушений прав человека не сказали и молча пошли. Думают, что где-нибудь по дороге прихватят. Ну, сели в автобус на свои оплаченные заранее места. Едут. В окошко пялятся. А там всякие французы ходят почём зря. Бабы тощие, носатые, голенастые. Вышагивают, как цапли по болоту. Лягух, небось, выглядывают. А мужики всё куда-то бегом спешат. И нужного магазина не видать нигде. Хоть плачь. А так всё, как было обещано. И башня ихняя, и разное другое. А в газетных киосках, кроме газет, ничего подходящего. Вот, их тягали, тягали и, наконец, объявили свободное время, но чтоб к обеду, как штык. Мужики сразу бегом в пивную. На цены глянули и пить расхотелось. Это же издевательство над простым человеком, а не цены! Что делать? Вот, мужики в магазинчик такой захудаленький вломились. Затарились там ихним поганым пойлом. Опять же, закусочка... И сели, как люди, на ступеньках, потому что о скамейках во дворах и думать нечего. Нету. Ну и вот. Только по второй взяли, как накатили ихние менты. Лопочут хрен поймёшь и дубиналом угрожают. Наш мужик сразу выдал свой словарный запас. Он, оказалось, этот французский язык учил втихаря. Готовился, так сказать. Вот он этой ментовне и заявил с чувством собственно достоинства: - Бонжур, лямур и триппер. А эти недопоняли или ещё как. Повязали наших мужиков и в ихнюю парижскую кутузку. И тут же суд, не разобравшись по-человечески. Правда, переводчика дали. Тот и говорит, что мужики могут выбирать - или штраф на охрененные деньги, или семь суток каталажки. А чё тут выбирать? И так понятно. Вот, выпустили этих мужиков и, как порядочных, прямо к самолёту подвезли. Правда, наш-то в Москве добрал то, что не дали вражины из садистских побуждений. Там и пиджачок потерял. А теперь больше в Париж не хочет. Женился, как человек. Живёт, куда с добром. - Я, - говорит, - этих ихних Парижей и на открытках посмотреть могу, ежели припрёт.
|