Легенда о Большой Дороге

В пыли дорожной, на охапке сена сидит старик в тряпье от вшей нечистом.

Бедняга болен, босоног, увечен, глаза гноятся, стынут злые раны,

потрескалась усталая зурна, в помятой кружке чёрное тенге.

Три злые тени над чалмой кружатся приметами пути

в тяжёлое проклятье, и оберег чернеет на груди - распятье рыцаря на колесе фургона.

Большой дороги памятный упрёк.

- Остановись, солдат, не торопи минуту, подай акыну медную монету.

Спаси тебя Господь. Передохни немного. Я расскажу тебе всю правду о дороге.

Давным-давно, никто не помнит, сколько прошло с тех дней несчитанных веков,

когда земля была замешана богами и брошена под звёзды мирозданья

лепёшкою чурек в тандыр страданий, в стране далёкой, в королевском замке

жила принцесса редкой красоты. Средь рыцарских семей была девица

отвагою и гордостью известна, достойной славы великого отца.

И царственный отец души не чаял в ребёнке славном, но немного странном.

Принцесса Лада, бросив развлеченья, любила утром лестницею шаткой

подняться к небу и с надвратной башни смотреть часами вдоль огней дороги,

копьём летящей в зимний горизонт. Из дальних странствий мёрзлою дорогой

верблюды рыжие несли свою поклажу - шелка, металлы, вина, мёд

и сладость наслаждения кальяном.

А им навстречу рыцари в кольчугах в походы шли во славу королевства и возвращались

с доброю добычей, роняя кровь в песок. Сам доблестный король их возглавлял,

и на груди его священным оберегом жетон блистал. Там стыл на колесе фургона

мятежный витязь в серебре распятый.

Принцесса юная росла цветком прекрасным, не ведая беды излишних знаний,

но вот однажды недобрый призрак мудрости пророков завлёк её в укромные чертоги

моей библиотеки. Там я служил придворным звездочётом, наставником наук сложенья чисел, хранителем архивов и лекарем двора.

Девица Лада долгими часами листы листала древних манускриптов, искала в них секреты бытия, как будто книги были писаны богами, а не людьми, что в страданиях зачаты.

Прелестная головка была полна вопросов устройства бытия, пророчеств звёзд

и знанья языков веществ природы.

Я многое видал в подлунном мире, но странен мне был книжный интерес подростка

вдали от буйства и забав детей игривых:

- Скажи мне, юное создание, что ищешь ты на сих скрижалях древних? Что так тревожит

славную принцессу, и почему ты бросила друзей, забыв коня, свой меч и игры боевые?

Девица юная несмело улыбнулась:

- Хочу я знать, премудрый мой учитель, куда ведёт широкая дорога, бегущая

из замка к облакам, и почему Всевышний бескрайнюю надежду на удачу

нам дарит. На счастье? Муку? Или в испытанье?

- Вопрос непрост, хоть кажется простым. В нём спрятан и ответ, и ложь, и полуправда жизни. Но с помощью богов мне, может быть, удастся найти ответ, тебя достойный.

И вот я ставлю лестницу к тем полкам, на коих свитки покорителей Вселенной

хранили память долгими веками для тех, кому она небезразлична:

- Свидетельства богов и откровенья мудрых мне открывают истину трёх знаний.

Сия дорога ведёт меж горных стран сквозь три пустыни к тому земному краю,

где можно увидать слонов великих. На спинах трёх слонов покоится земля со всеми нами.

Гиганты те стоят на спинах трёх китов. Плывут киты в безбрежность волн столь древних океанов, что разум ни объять, ни принять чисел тех не в силах. И это всё, прекрасная принцесса, что нам известно. И верить этому мы вольны иль невольны, поскольку сами в тех краях мы не бывали. Возможно, что очевидцы тоже врут безмерно. Беги к друзьям, и пусть их развлеченья помогут позабыть тебе досужие вопросы. Беги!

Плетут года событий кружева, и юная принцесса уж жена. Надеждой полон замок, но однажды был воями король привезен из похода, убитый подлою стрелою сквозь латы в сердце. На тризне короля муж Леды, добрый рыцарь, с израненной груди снял знак заветный и взял его себе как власть над войском и Дорогой. Не знал несчастный, что взял себе не власть, а рабство.

И так бывает, и так вечно будет: бредут дорогой жизни человеки, не ведая покоя,

надеждой жаркою себя в ночи холодной согревая.

Удачен был в набегах добрый рыцарь, но однажды ушёл и он к погибшим предкам,

чтобы живым в свой замок не вернуться. Стоит вдова у гроба мужа, а юный сын

уж тянет руку поднять заветный оберег с груди отца, но мать сыновью руку отвела

и знак взяла себе.

- Тебе беречь страну, а я пойду путём отца и мужа. Я так хочу! - шепнула сыну Леда

и молвила войскам:

- О, рыцари мои! Клянитесь честью, что вслед за мной пройдёте пыль ветров Большой Дороги до края ойкумены. Я знать хочу, что там, за той чертою.

- Клянёмся, что умрём, но не отступим, - вскричали рыцари и лобызали сабель яростную сталь.

Никто из них не знал, что путь далёк. В те времена им было некому поведать, как велика огромная планета, покрытая солёным океаном, материками без конца и края, громадой гор, бездонными снегами, огнём пустынь и топями болот лесов безмерных. Им не дано было узнать, что жизнью человека не вольно мерить тропы мирозданья и звёздные пути Большой Дороги.

Отряд бесстрашных ушёл в туман предутреннего часа под барабанов гром,

и я был вместе с ними.

Тёк год за годом, устала королева вести свой счёт победам и сраженьям, и городам, и странам, и битвам с дикарями. Снега метелей, горные обвалы губили рыцарей без страха и упрёка, на храбрецов и трусов не деля. В редеющих рядах уж слышен ропот:

- Пора домой, нет сил и веры нет в победу над пыльною Дорогой, рекою смерти,

текущей в горизонт.

И вот однажды сырой нечистой ночью последний верный рыцарь королевы, ведя на поводу последнего коня, исчез в густом тумане. Спасая жизнь и позабыв о чести, он снял с груди дремавшей королевы священный оберег и взял себе.

А был им я, и мудрая Дорога определила мне жестокое веленье:

- Предатель пусть пройдёт сквозь топи, пыль и нежить, без веры, без печали, без надежды

на мирное в земле упокоенье. И пусть нигде не будет ему места на отдых более

одной холодной ночи, пока украденный жетон о вечность не сотрется.

Но если кто другой возьмёт тот оберег по доброй воле, к нему пусть перейдёт моё проклятье. Да будет так!

Проснулась Леда. Обочина, роса, полынь и след коня предателя и вора.

- О, слава богу!

Была для Леды радостным подарком свобода от забот о слабых духом, их пропитании, телегах и овсе для лошадей, теряющих подковы на каждой проклятой версте Большой Дороги.

Сорвать листок душистой мяты и растереть в ладонях. Вдохнуть волшебный запах чистоты и снова в путь, не ведая печали, в ничто и в никуда.

Ну вот, как будто всё. А впрочем, дано вдовице силой чар Большой Дороги и сказочника властью достичь желанного земного диска края. Вот он пред нами. Но что же там, за краем?

Присела на колени дочь земли и наклонилась, чтоб увидеть. Но тонкий, хрупкий,

изъеденный веками, корнями трав и хладными ветрами край обломился, и царица Леда

упала в небо. Маленькою звездою на небосклоне стало больше.

Последнее, что Леда увидала, там, на другом лице земного диска, нет трёх слонов и нет китов могучих, а лишь бежит пустынная Дорога, прямая, как заклятие богов!

Прощай, солдат. Прости бродягу за скучный пересказ старинной сказки.

Но это есть и будет нашей правдой для всех идущих по Большой Дороге

её рабов, и слуг, и сказочников мудрых, ведомых вдаль звездой прекрасной Леды.

А памятью тебе о нашей встрече пусть будет оберег, возьми его себе,

а я устал и дальше не пойду. Счастливого пути. Храни тебя господь и дух Дороги.

Марта и Большая Дорога

Марта была обычной девочкой из маленького города у большой дороги. Городок тоже считался обычным. И школа, в которой она училась, обычная, американская. Всех, кто подавал хоть какие-то надежды, переводили в школы для одарённых детей, поэтому к окончанию обучения Марта умела читать, писать, считать и болеть за школьную футбольную команду "Пантеры". Как весело маршировать в пятнистых купальниках группы поддержки и размахивать звёздно-полосатыми флажками!

К совершеннолетию девочка овладела специальностью официантки в придорожном ресторане, съехала от родителей в небольшую квартирку с подругой на двоих и купила подержанный форд. У Марты были две младшие сестрички и брат, поэтому мать, провожая дочь, облегчённо вздохнула, а отец, водитель-дальнобойщик, вручил серебряный медальон - возница, распятый на колесе. Кроме того, от матери, немки по бабушке,  Марта получила симпатичную внешность натуральной блондинки, а от отца, ирландца по дедушке, желание сбежать куда-нибудь от родного города подальше. Но пока не решалась. На старой машине далеко не уедешь.

Это случилось однажды весной на придорожной автозаправке, куда Марта заехала, чтобы взять для своего форда бензин. К соседней колонке подкатил шикарный ретро "Шевроле Корвет", и из машины вышла женщина. Автомобиль, скука на лице и снисходительное презрение к окружающим выдавали её завидные финансовые возможности, а холёная внешность обрекала окружающих на неподдельное восхищение и зависть. Марта смотрела на это чудо из параллельного, но такого далёкого мира и теребила ключи от своего жалкого фордика, не в силах оторвать взгляда от Шевроле и её хозяйки. В них было всё, о чём мечталось ночами в девичьих снах с рекламным журналом под подушкой.

Женщина приказала заправщику наполнить бак высокооктановым бензином, направилась к зданию офиса и вдруг остановилась около Марты, заметив на ключах девушки серебряный жетон.

- Тебе нравится моя машина? - спросила дама у Марты, внимательно осмотрела девушку и приняла какое-то решение. - Махнёмся, что ли?

И протянула Марте ключи от Шевроле с жетоном в виде человека, распятого на колесе. Жетон точно такой же, как отцовский. В лице женщины мелькнуло что-то очень опасное, но Марте вдруг захотелось поверить, что это не злая шутка. И она бросила ключи незнакомке. Та ловко поймала и отдала Марте свои:

- Смелее, девочка! Большая Дорога ждёт тебя!

Марта взяла ключи от Шевроле, села в машину, подождала, пока заправщик вытащит пистолет из бака, и подняла глаза на незнакомку.

- Деньги в ящичке для очков, рассчитайся и рули, - улыбнулась женщина.

Жизнь путешественницы на Большой Дороге не слишком склоняла к размышлениям, потому что Дорога взяла все заботы на себя. Рулит девушка по хайвею и радуется жизни. В ящичке для очков, кроме приличной суммы наличными, нашлись золотые кредитные карточки, и кому какое дело, кто платит по счетам. В придорожных отелях Марту ждали хорошие номера, в ресторанах - разнообразное меню и почтительное обслуживание, а когда душу начинали тревожить неосознанные желания, в баре к девушке подсаживался молодой человек и учил её разбираться в винах и любви. Утром юный любовник исчезал, оставляя визитную карточку на столе - "Виконт де Плюси", "Барон Гольдберг" или что-либо в таком роде, но Марта, уезжая, обычно забывала взять их с собой. Ничего личного, только облегчение в груди, немного нежной пустоты в душе и никаких дурацких проблем. Одежду и украшения она подбирала в дорогих бутиках, заботу о её внешности взяли на себя лучшие дизайнеры окрестностей Дороги, а на здоровье девушка и так никогда не жаловалась.

В пути было с кем поговорить, поскольку Шевроле оказалась неназойливой болтушкой. Кроме последних новостей, сведений о погоде и информации о достопримечательностях, машина с удовольствием судачила с Мартой о достоинствах вчерашних виконтов или баронов, посмеивалась над машинами, которые они обгоняли, и осуждала тех, кто обгонял их. Обеих заботили растущие цены на топливо и непредсказуемая погода.

С годами отношения девушки и машины становились всё ближе, стиль жизни - привычным. Память о родном городе уходила в туман прошлого, а впереди маячили счастливые времена. Только иногда Марте казалось, что через этот посёлок они уже проезжали, на этой заправке были, а этого мужчину она когда-то встречала. Очень может быть, но думать о таком не хотелось, и она радовалась бесконечному путешествию. А когда желалось задуматься о чём-нибудь высоком и осмысленном, Шевроле её утешала:

- Не суши себе голову ерундой, подруга. Мы служим Большой Дороге. Я собираю информацию и передаю, ты крутишь баранку, и мы обе счастливы. Ты о такой жизни мечтала, а я в порядке, потому что привыкла быть полезной Дороге. Таких у нас много: стационарные камеры наблюдения, патрульные самолёты, космические спутники и мы, грешные, четырёхколесные. Собираем информацию и, конечно, контролируем друг друга. Безопасность - прежде всего.

Можно ли устать от счастья? Наверное, можно, поскольку однажды Марта почувствовала, что с неё хватит, и сказала Шевроле:

- Хочу остановиться.

- Бывает, подруга. Попроси Дорогу. Она тебя любит и поможет.

- Дорога Великая и Всемилостивейшая! Два миллиона миль - это слишком много для женщины, я устала, подари мне покой, - прошептала Марта в летящую навстречу машине даль и почувствовала, что Дорога слышит её.

Ближе к вечеру на следующей заправке Марта увидала девушку в провинциальном джинсовом прикиде. Она заправляла свой старенький автомобиль, и в руках у неё поблескивали ключи с серебряным жетоном - возница, распятый на колесе.

- Тебе нравится моя машина? - спросила Марта. - Махнёмся, что ли?

Девчонка жадно схватила брошенные ей ключи и открыла дверцу Шевроле.

- Деньги в ящичке для очков, рассчитайся за бензин и уезжай, - улыбнулась Марта, а девчонка вдруг поверила, что это всё происходит с ней.

- Смелее, водитель! Большая Дорога ждёт тебя!

Девушка бросила заправщику тридцать долларов, вставила ключ в замок зажигания и рванула с места. Она вырулила на скоростную дорогу, улетающую за горизонт, и вдавила педаль газа до упора. Это была четыреста семнадцатая кольцевая вокруг Вашингтона.

Марта проводила машину взглядом и улыбнулась. Рули, глупая девчонка. Такая же глупая, как когда-то она сама. Рули по бесконечному кольцу, служи Большой Дороге и не задумывайся о смысле жизни. Не стоит! Женщина села в потрёпанный седан девушки и вынула из сумочки зеркальце, чтобы поправить макияж.

Её жизнь начинается сначала. У Марты ещё есть время поступить в колледж, выйти замуж, родить детей. Двух девочек и мальчика. А у глупой девчонки - только Шевроле, серебряный брелок на ключах и Большая Дорога, которая будет её любить.

- Её, а не меня!

И вдруг безумная тоска наполовину с чёрной ревностью полоснула лезвием  по сердцу, пульсирующая головная боль наполнила виски, левая рука онемела, а в зеркале были видны налитые кровью глаза и застывшая кривая улыбка. Кровь залила мозг, и последним чувством была фантастическая надежда: только что, двадцать лет тому назад, она отдала ключи от Шевроле самой себе.