Родилась я в Ленинграде на Владимирском, близко от Невского проспекта. За стеной нашего дома был Театр Ленсовета с восхитительной Алисой Фрейндлих. Круглые тумбы с ее портретами на афишах стояли по всему городу, и я, абсолютно влюбленная в свою Богиню, имела возможность днем подкарауливать ее и наблюдать, как легкой походкой заходит она в служебный вход театра по дороге на репетиции.

Ах, как она была красива и недоступна! Какой сказочной казалась ее жизнь!

Реальность была намного брутальней. Стена нашей коммунальной кухни граничила с театральным буфетом. Крысы частенько прогрызали стены здания и забегали в нашу квартиру. Однажды утром меня разбудил истошный визг соседки: посреди кухни лежала огромная рыжая крыса, она умирала от какого-то яда, который был специально насыпан под раковиной. Зрелище было ужасным! До сих пор помню вид этого чудища с длинным хвостом через полкухни, хотя прошло уже больше 50 лет!

Еще помню соседку, одинокую женщину лет 40-45. Тогда она казалась мне старухой. Звали ее Вера Александровна. Очевидно, она была антисемитка (а может, и нет, но так считал папа). И вот почему: моему младшему брату было годика три, и родители купили ему детский трехколесный велосипед. Он гонял по длинному коридору коммунальной квартиры, по вечерам, никому не мешая. Как-то Вера Александровна вышла на кухню забрать свой кипящий чайник и, проходя мимо радостного ребенка, решила вылить ему на голову немного кипяточка. Вовчик завопил от боли. Тут выскочил из комнаты папа и, быстро оценив ситуацию, заорал на В.А.: "Если ты, сука, еще раз тронешь ребенка, я убью тебя!" Очевидно, сука испугалась и больше не пыталась ошпарить дитя.

Но я, будучи уже 8-летней девочкой, затаила злобу и жаждала мести!

И вот заветный день настал. Родители были на работе, братишка в детском саду, а я, не помню по какой причине, осталась дома с бабушкой. Из соседей была дома только ненавистная "старуха" Вера Александровна.

Возле двери в ее комнату стоял маленький столик с кружевными гипюровыми шляпками (она была большая модница и "девушка на выданье").

Моя бабушка что-то стряпала на кухне, там же находилась и соседка. 

Я знала, что бабушка хранит между окнами холщовый мешочек с сухарями - хлебными горбушками, которые использовались для приготовления котлет. Вскарабкавшись на подоконник и дотянувшись до мешочка, я вытащила оттуда горбушки, быстро выскочила в общий коридор и с силой затолкала их в гипюровые шляпки соседки, безбожно ломая их нежные тульи и заламывая поля. Как сладко было "Справедливое Отмщение"! Совершив правосудие, я спряталась в комнате.

Эйфория моя длилась недолго. Вскоре раздались голоса из коридора. 

Соседка негодующе нападала, моя бабушка отбивалась, но очень неуверенно.

- Это все ваша внучка, гадкая девчонка!

- Что вы, наша девочка не могла этого сделать!

- Но в квартире больше никого нет!

С бледным лицом бабушка влетела в комнату и пыталась призвать меня к ответу, но я стояла насмерть и все отрицала...

У нас было пианино "Красный Октябрь".

Ну, было и было, как предмет мебели, и меня особенно не привлекало.

В один прекрасный момент, когда мне было лет семь, папа сделал страшные глаза и велел мне идти с ним в темную комнату. Не зажигая света, он взял меня за шкирку и строгим голосом спросил: "Ты хочешь заниматься музыкой?" Я ужасно испугалась. Не помню, что я там пролепетала в ответ, но в следующий миг я была вытолкнута в гостиную комнату, куда с другой стороны входила какая-то незнакомая тетя. Мне сказали, что это Берта Исаковна, и она будет учить меня игре на фортепьяно. Это никак не входило в мои планы, так как я хотела быть "Алисой Фрейндлих", но временно пришлось покориться воле родителей.

Скоро в моей голове созрел коварный план. Я решила уничтожить ненавистный инструмент. Зная, где папа хранит всякий рабочий инвентарь, я нашла металлическое лезвие от лобзика, и начала пилить деревянную часть пианино (конечно, удостоверившись, что в комнате никого нет). Я наивно полагала, что если мне удастся его распилить, то играть будет не на чем, и меня оставят в покое. Не тут-то было!

Меня застукали на месте преступления, план не удался! Пришлось учить гаммы и этюды и даже пойти на экзамен для поступления в музыкальную школу на Садовой.

И вот семилетняя девочка, маленького роста, очень худенькая, с двумя жидкими косичками предстала перед экзаменационной комиссией.

- Ну, что ты нам будешь петь, деточка? - спросил меня какой-то грозный дядя.

И я запела песню моей любимой Майи Кристалинской:

У нас во дворе листопад, 

деревья в окошко стучатся,

Я жду твоих писем, солдат, 

а письма приходят неча-a-a-aсто.

Я всем своим видом изобразила такие женские страдания, что вся комиссия покатилась со смеху, а я... была принята в класс фортепьяно!

Я была шантажисткой и манипулятором. Каждый поход на занятия в музыкальную школу стоил моей маме жареного пирожка с повидлом за 3 копейки в пирожковой на Садовой. Но мама была стойкий боец, она хотела видеть меня пианисткой и на пирожок не скупилась.

Через семь лет я закончила музыкальную школу, захлопнула крышку пианино и, положив мой диплом на стол, заявила родителям, что больше никогда не подойду к инструменту! Я, конечно, сдержала слово, но как я теперь жалею!!!

В детстве я очень плохо ела. Оказалось, что у меня были глисты, и меня долго водили в районный глистогонный пункт, где мучали какими-то горькими настойками трав и кислородными клизмами.

Все это было ужасно. Есть мне не хотелось никогда. Родители, естественно, старались кормить меня хорошей и полезной едой, одной из которых, по их мнению, был творог. Очень хорошо помню, как меня сажали за старинный дубовый обеденный стол со "львиными" лапами и скатертью с бахромой до пола. Передо мной ставили блюдце с творогом и... будильник. Его заводили на сорок минут и строго предупреждали меня, что к назначенному времени в тарелке должно быть пусто. Иногда, чтобы меня соблазнить, творог поливали вареньем. Но я не могла притронуться к еде. Когда стрелка приближалась к критической цифре, я тихонько сползала со стула на пол и пряталась в складках скатерти. Меня вылавливали, давали еще сорок минут и сажали опять. 

Творог я полюбила лет эдак через 25, и могу съесть его сейчас намного быстрее и в любом виде. Но теперь оказалось, что взрослым молочные продукты не полезны. Эх!

Наш дом задней стороной выходил в самый стандартный двор-колодец, окруженный с четырех сторон бетонными стенами без единого деревца. 

Единственной достопримечательностью было aтелье по пошиву одежды, расположенное на первом этаже. Его окна и зарешеченные двери выходили во двор. На ночь они задвигались металлическими ставнями.

Днем ставни приоткрывали, чтобы портные могли вдохнуть глоток свежего воздуха. Иногда, прижавшись носом к решетке, я могла подолгу наблюдать за их работой.

Кроме совершенно богемной мечты стать "Алисой Фрейндлих", когда вырасту, у меня была и более приземленная мечта стать учительницей.

Я обожала нашу классную руководительницу Аллу Александровну и даже завела себе фальшивый дневник, в котором ставила отметки, писала замечания и похвалы от ее имени и отменно научилась подделывать ее подпись.

Но этого было мало, чтобы почувствовать себя учительницей. И тогда я начала писать упражнения и арифметические задачки на задней свежевыкрашенной двери ателье, выходящей во двор. Собирая нашу соседскую ребятню, я заставляла их отвечать на вопросы и решать примеры. Писать на двери надо было мелом, но это был дефицит! Абсолютно не понимая абсурдности ситуации, я начала клянчить портновские мелки через приоткрытую дверь ателье. Я подстрекала соседских детей, и мы завывали хором: "Дайте, пожалуйста, мела... Дайте, пожалуйста, мела..." Мы ныли долго, пока кому-то в ателье это не надоедало и нам выдавали вожделенный кусочек мела. И я тут же принималась писать на их дверях новые задачки и упражнения.

Впоследствии, посвятив свою жизнь швейному делу и сделав весьма удачную карьеру, я не раз задавалась вопросом: может быть, это ателье как-то подсознательно повлияло на мой выбор?

 А Алиса Фрейндлих?.. Я ведь играла в нашем институтском театре и еще надеюсь сыграть какие-то роли во Флоридском русскоязычном театре... 

Кто знает?..

Кто может ответить на этот вопрос?.. 

Спокони, Маша
№222 Feb 2023