В девятом классе я познакомилась с мальчиком из другой школы. Звали его Славик, мы были ровесниками. Он был чемпионом Ленинграда по борьбе в легком весе, а его папа был бывший чемпион, знаменитый тренер и преподаватель в одном из институтов.

Не то чтобы я была сильно влюблена, но очень хотелось быть взрослой девушкой и иметь ухажера. Мы встречались до окончания школы, после чего я поступила в ЛИСИ, а он - на военную кафедру спортивного института. Таким образом наши судьбы естественным путем разошлись. Но, как оказалось, не навсегда.

Через три года, как раз в тот день, когда я поссорилась со своим парнем (которого я действительно любила), и он уехал на две недели навестить родителей в Литву, вдруг позвонил Славик. Его звонок был как гром среди ясного неба, я была в подавленном настроении и не находила себе места.

Он предложил встретиться. "Почему бы и нет?" - подумала я и пошла на свидание.

Славик был зеленоглазый альбинос, небольшого роста, как многие борцы, но потрясающе физически сложен. Кроме того, меня поразило, как великолепно он держался, с такой внутренней мужской уверенностью, как возмужал, как был хорош собой! Он сорил деньгами направо и налево: повел меня в прекрасный ресторан на Васильевском, заказывал икру и шампанское, шутил и расточал мне комплименты. Цветы, конфеты и такси через весь город в Московский район завершили наш первый вечер.

В последующие дни все повторилось, менялись только рестораны.

Славик сказал, что через год заканчивает институт и, как отличник боевой и физической подготовки, надеется на распределение в части советских войск в одной из стран социалистического лагеря.

Помимо этого выяснилось, что он уже не должен жить в казармах и снимает комнату в небольшой квартире на Петроградской стороне. Вторую комнату снимал его друг Андрей, тоже военный спортсмен, а в третьей жила молодая разведёнка Таня с ребенком.

Мы начали серьезно встречаться, и вскоре Славик сделал мне предложение.

Меня сильно удивляло, что Славик, не задумываясь, тратит немыслимые деньги на наши развлечения, и через какое-то время я все же осмелилась спросить, откуда у него такие доходы. Ответ прозвучал мгновенно: он со своим другом Андреем, будучи спортсменами, снимаются каскадерами на Ленфильме, и за это им очень хорошо платят. Он даже перечислил какие-то фильмы, зная, что я вряд ли смогу проверить эту информацию.

Мы подали заявление в ЗАГС. Честно говоря, мы думали отложить бракосочетание на год (когда он уже распределится за рубеж), а заявление подали для отвода глаз, чтобы ослабить контроль со стороны родителей, которые меня сильно прессовали. Им не нравились мои встречи со Славиком и все, что с ним было связано. А я бунтовала, требуя независимости, и хотела быть совсем взрослой. Мне было целых 19 лет!

Мама Славика была в разводе с его отцом и жила в Москве.

Он взял билеты в двухместное мягкое СВ купе на поезд "Красная Стрела", и мы поехали в Москву знакомиться с мамой.

Там за неделю нашего визита Славик пару раз исчезал на несколько часов, объясняя свое отсутствие необходимостью каких-то важных встреч, о которых мне знать не надо.

У меня начали закрадываться смутные подозрения. Слишком много денег он тратит, ни на какие съемки и репетиции за пару месяцев, что мы встречаемся, он ни разу не ходил... Все было странно, но я гнала от себя тревожные мысли и продолжала наслаждаться роскошью, неведомой рядовой советской студентке.

Мы вернулись в Ленинград через неделю, и Славик сообщил, что он заказывает нам отдых на какой-то крутой "закрытой" турбазе на Карельском перешейке. Велел мне готовиться к поездке, а он, якобы, будет занят пару недель до отъезда.

Через несколько дней он позвонил, сказал, что соскучился, и мы договорились встретиться у него в квартире на Петроградской. Так получилось, что я пришла немного раньше назначенного времени, и дверь мне открыла его соседка Таня.

Она предложила подождать в ее комнате. По ее виду я поняла, что что-то не так, она была напряжена и взволнована.

Я сидела в кресле, мы пытались вести непринужденную беседу, но что-то висело в воздухе, что-то мешало. Вдруг она спросила: 

- Я слышала, вы собираетесь пожениться?

- Да.

- А ты уверена, что знаешь, за кого ты выходишь замуж?

- ?!?!

Таня, не говоря больше ни слова, подошла к платяному шкафу, вынула невзрачный пластиковый мешочек и бросила его мне на колени. Мешочек раскрылся, и из него посыпались "кольца и браслеты, брошки и..." Бриллианты и золото в невероятном количестве слепили глаза, я не понимала, что произошло, где я нахожусь и что это за несметные богатства у меня на коленях?

Oнемев от неожиданности и тупо уставившись на Таню в ожидании объяснений, я упорно отгоняла от себя страшные догадки, возникающие в моей голове.

Вместо ответа Таня опять подошла к шкафу и достала мужской парик черного цвета. Только потом она сказала, что Славик с Андреем и их тренером участвуют в грабежах, и ему нужен парик для маскировки, ведь он альбинос и легко может быть опознан.

Это были вооруженные грабежи, так как, будучи военными, они имели доступ к оружию и умели им пользоваться. По водосточным трубам залезали они в квартиры и, угрожая людям пистолетами, забирали у них украшения и ценные вещи. Наводки давал их тренер, в прошлом знаменитый спортсмен. Краденное они приносили Тане, а она сбывала дефицит по хорошим ценам.

Я не могла поверить!

Тогда она открыла шкаф, и моим глазам предстали "шубы и жакеты": дубленки, видео- и стерео-магнитофоны, складные зонтики, хрусталь... в общем все, что было страшным дефицитом в те далекие 70-е годы.

Сказать, что меня охватил ужас, - это ничего не сказать. Самые страшные подозрения оказались реальностью!

Таня сказала:

- Я вижу, что ты ничего не знала, что ты наивная девочка из приличной интеллигентной семьи. Зачем тебе это? Беги, беги, пока не поздно! Никогда не говори ему о нашем разговоре, он вооружен и убьет меня!

И я убежала, отключила дома телефон (благо родители были в отъезде). Потом наказала бабушке меня к телефону не звать и отвечать, что я уехала срочно по вызову родителей к ним на курорт.

Славик звонил каждый день недели три подряд. Я ни разу с ним не говорила.

Родителям я ничего не рассказала.

Вскоре у меня началась студенческая практика за городом, а он уехал в войска на стажировку, и ситуация "рассосалась" сама собой...

Я думала, что это навсегда, но я ошиблась.

Прошло еще почти три года.

Я была уже полтора года замужем, моему грудному сыну было шесть месяцев.

Я писала диплом, будучи кормящей мамой, и должна была закончить институт через три-четыре месяца.

Жили мы тогда с моими родителями, бабушкой и братом в убогой хрущевской "распашонке".

Как-то, когда вся семья ужинала на кухне, раздался телефонный звонок. Я сидела ближе всех к прихожей, где стоял телефон, и сняла трубку.

Очень приятный бархатный мужской голос спросил: "Можно поговорить с М. К.?" Я удивленно ответила, что это я, но вот уже почти два года у меня другая фамилия... Он представился лейтенантом военной прокуратуры Ивановым и сказал, что хочет поговорить о моем друге Славике завтра в 9 утра в его кабинете в здании КГБ на Литейном, 4.

Я, прикрыв телефон рукой, чтобы семья не слышала, пролепетала что-то о своем грудном ребенке и об институте, но вежливый голос в трубке сказал, что за мной утром пришлют машину. Прозвучали короткие гудки.

Не помню, как я открутилась от родительских вопросов "кто и зачем звонил?", но ночью мне пришлось рассказать мужу о моих девичьих приключениях. Он воспринял все спокойно и обещал мне поддержку и сохранение тайны.

Лейтенант Иванов оказался симпатичным высоким парнем чуть старше меня, и, если бы не военная форма, его можно было бы принять за киноактера в каком-то романтичном фильме про Дон Жуана.

Он был улыбчив, чрезвычайно вежлив и предупредителен. Он предложил мне снять теплое зимнее пальто, в кабинете было жарко. Оценивающим взглядом посмотрев на мои коленки и весьма открытую кофточку, он томно вздохнул и сказал, как он понимает Славика в его пылких чувствах ко мне. Ах! Очевидно, предполагалось, что я сейчас растаю от комплиментов, расслаблюсь и доверю ему свои тайны. Но я была бдительна.

Лейтенант сообщил мне, что Славик арестован и помещен в Кресты по подозрению в вооруженных налетах и кражах в составе банды. Он был экстрадирован из советских войск за рубежом, где к тому времени служил тренером в войсках.

Ведется следствие. Я проходила в качестве свидетеля.

А попались они на ерунде. Оказывается, Таня уже не могла сбывать краденое по частным каналам и через спекулянтов, и какая-то из вещей "засветилась" через комиссионный магазин. Так потянулась ниточка, и клубок развязался.

На все вопросы, знала ли я, чем он занимался, когда я с ним встречалась, я упорно отвечала отказом, стоя на версии о хороших заработках каскадеров. 

Лейтенант открыл большой шкаф и показал мне невообразимое количество дорогой аппаратуры, хрусталя, дубленок и кожаных пальто, которые были конфискованы у Тани.

Тот давний разговор с ней я решила отрицать, так как свидетелей не было и никто не смог бы доказать обратное.

Я понимала, что даже не являясь соучастницей грабежей, я могла бы оказаться на скамье подсудимых "за недонесение", вроде бы была такая статья.

Прошло пару часов, и я сказала, что у меня болит грудь, прибывает молоко, и мне надо домой, кормить ребенка. Я надеялась, что меня отпустят и отстанут, но не тут-то было! Меня посадили в "черный воронок", отвезли домой и дали около часа на кормление. Машина ждала у соседнего парадного. Мы снова поехали на Литейный, 4. Казалось, этот день не закончится никогда! Меня просто берут измором.

На сей раз я попала в кабинет черноглазого красавца майора. Он, в отличие от лейтенанта, был суров и немногословен, на меня почти не взглянул, только буркнул: "Садитесь!"

Он долго, нервно ходил из угла в угол и молчал. Мне было страшно: что они знают? Что они еще от меня хотят?

Я всегда зачитывалась детективами и догадалась, что со мной играют в "плохого и хорошего следователя". Я твердо решила стоять на своем!

Прервав длительное молчание, майор вдруг резко спросил, состояли ли мы со Славиком в близких отношениях. На мой утвердительный ответ он, не давая мне опомниться, заявил, что у Славика было венерическое заболевание, которым он меня, по-видимому, заразил!

Очевидно, расчет был на то, чтобы я разозлилась и выдала "явки".

Но поскольку у меня не было никаких заболеваний, я поняла, что это блеф, что меня пытаются "взять на пушку". И я опять ушла "в неосознанку".

Прежде чем отпустить домой, меня повели в кабинет к полковнику З. Это был пожилой человек с очень пронзительным взглядом маленьких колючих глаз. К этому моменту (был почти конец рабочего дня), я уже так устала, что не сразу сообразила, что это папа одной из моих бывших одноклассниц, Лоры З. Не знаю, узнал ли он во мне отличницу и лучшую ученицу класса, где училась его дочь, но он задал мне всего один вопрос, сверля меня глазами: действительно ли я ничего не знала про деяния Славика? Я в который раз ответила "нет".

Меня отпустили.... Как в тумане, я добралась домой, на метро, в толкучке.

Дома, вытащив с верхней полки томик "Малой медицинской энциклопедии" (все-таки дедушка был военврач!), я проштудировала несколько глав, посвященных венерическому заболеванию, которым меня пытались шантажировать. Только поняв, что ни малейших симптомов у меня никогда не было, я облегченно вздохнула.

Когда моему сыну было уже два годика, от каких-то старых знакомых я узнала, что Славик с Андреем получили по 15 лет тюрьмы с отбыванием срока на Дальнем Востоке, а их тренеру дали "вышку", так как за ним было убийство.

Мне удалось держать в тайне от семьи эту историю очень много лет, и только пару лет назад я рассказала ее папе. Мамы к тому времени уже не было с нами.  

Спокони, Мария
№224 Apr 2023