НИКАЙОН
- Мусечка, кажется, нам повезло! - шепчет мне в самое ухо подружка Анечка. - После занятий бежим на интервью на первую работу!
Лето 1991-го года. Я заканчиваю Ульпан. Выданных нам денег "корзины абсорбции для новых репатриантов" хронически не хватает. Мы экономим на всем: на воде, на электричестве, на транспорте, приносим какую-то мебель с помоек, ходим на рынок к концу дня, чтобы купить по дешевке (а иногда взять даром) нераспроданные овощи и фрукты... Короче, выживаем, кто как может. И все как один мечтаем о работе - любой работе, пусть тяжелой и грязной, любой! За год с небольшим в Израиль приехало более 1 млн репатриантов, и страна просто задыхалась от нехватки рабочих мест. Врачи и доктора наук мели улицы, а о том, чтобы устроиться по специальности (а у меня их было две: инженер-строитель и портниха со стажем), можно было только мечтать. И вдруг - о, счастье! - подружке по огромному блату предлагают вечерние уборки в Хайфском Технионе, и, кажется, там есть еще места. Не важно, что платят всего 5 шекелей в час, но это РАБОТА! Мы бежим туда, нас почему-то осматривают с головы до ног (?!), но выдают тряпки, ведра и пылесосы! Вот она, радость - мы получили первую работу на исторической родине! Эта работа называется на Иврите НИКАЙОН (уборка). На дорогу туда и обратно на двух автобусах с ожиданиями уходят почти три часа, а плата за проезд съедает значительную часть заработка, но нас это не страшит! Ведь хотя бы 10-12 шекелей в день остается в кармане, а это уже нечто! Это почти пять долларов, на которые можно питаться весь день! Очень скоро радужная дымка рассеялась. Счастье было недолгим. Оказалось, что, пользуясь невероятным наплывом эмигрантов в алию 90-91-х годов, директор хозяйственной части и его заместитель специально нанимали симпатичных молодых и желательно одиноких женщин на уборки, преследуя их сексуальными домогательствами в обмен на работу. Не избежала этой участи и я. В рассказе "Наш путь в эмиграцию" я уже описывала эту печальную историю. Скажу только, что вскоре меня уволили, якобы по сокращению штата, но устно замдиректора сказал, что терпеть рядом такую красоту, не обладая ею, он больше не в силах. Я была в ярости от такой неприкрытой наглости и цинизма и рассказала эту историю знакомому репортеру местной газеты. Вскоре в печати вышла разгромная статья-фельетон, после чего все ответственные лица были сняты с занимаемых должностей, ну а я... я опять искала работу! По протекции моего бойфренда-сабра у меня появился очередной Никайон. На этот раз в частном доме. Хозяйка квартиры, Хава, женщина лет 55-ти, бывшая репатриантка из Румынии, учила меня делать "спонджу". Это особый способ мытья полов, когда сначала надо расплескать мыльную воду по мраморному полу, затем собрать мыло резиновой губкой, потом повторить эту процедуру с чистой водой, и только в конце уже вытереть насухо. Но при этом еще надо двигать мебель из одного угла в другой и обратно. В общем, то еще удовольствие! И так каждую комнату, не забывая при этом пылесосить ковры и мебель, мыть окна и протирать все подряд на своем пути. Как-то Хава рассказала мне, что уборщицам устраивают негласные испытания, разбрасывая некрупные деньги под мебель. Этим способом можно сразу "убить двух зайцев", проверяя не только честность работницы, но и качество уборки. Если деньги не подняла - значит, под мебелью не помыто. А если подняла и не отдала, - то воровка. Мне очень повезло. Я прошла проверку, так как, найдя однажды под кроватью 5 шекелей, я вернула их Хаве. После этого случая она стала рекомендовать меня своим приятельницам. Мои гонорары и доверие ко мне клиентов росли! Иногда хозяева даже оставляли меня одну в доме, возвращаясь только к концу уборки. Опишу еще несколько грустных, но забавных случаев. Как-то я попала на работу в очень богатую виллу в верхней части Хайфы, на Кармели. Хозяйка была бывшей репатрианткой из Польши и даже немного говорила по-русски. В ее гостиной лежал огромный, невероятно красивый персидский ковер. Мне было запрещено прикасаться к нему пылесосом. Каждый раз я должна была выносить его на огромную веранду и выбивать с обеих сторон вручную. Ковер был страшно тяжелым, в результате чего я получила травму позвоночника, которая "отзывается" и по сей день, через 30 лет. А еще она требовала протирать все кухонные шкафчики и ящички изнутри. Однажды в качестве проверки она взяла длинный нож и, намотав на него влажную салфетку, залезла им в самый дальний угол ящичка. Вытащив его, она обнаружила на салфетке несколько прилипших крошек, что мне тут же было поставлено на вид. Хава по-прежнему продолжала мне помогать с трудоустройством. Как-то раз она отвела меня в одну религиозную семью. Это была пожилая пара, соблюдающая кашрут и все еврейские традиции. Я получила небольшой базовый инструктаж от Хавы и надеялась не осрамиться, но... Для тех, кто не в курсе: у людей, соблюдающих кашрут, на кухне есть две отдельные раковины, два разных шкафа, отдельные разделочные доски, ножи, посуда для мясного и молочного. Еще есть специальная праздничная посуда для еврейской Пасхи - Пейсах. Ни в коем случае нельзя перепутать мочалку для мытья молочной посуды с такой же самой мочалкой для мясной посуды. Я не знаю точно, где и в чем я нарушила эти строгие правила, так как хозяева были со мной невероятно милы и приветливы, но спустя несколько дней они передали через Хаву, чтобы я больше не приходила... Несмотря на все сложности и особенности местного характера, моя популярность и профессионализм в области Никайона неуклонно росли, и скоро у меня уже не было отбоя от желающих...
Потом у меня были другие работы, намного лучше и престижнее Никайона. Но школа жизни, пройденная более 30 лет назад, дает о себе знать. Уже много лет мой дом убирают другие люди. И, надо признаться, мне бывает трудно смолчать, когда я замечаю халтуру, а замечаю я ее всегда. И тогда я беру в руки тряпку...
|
